Из взрослых героев, выведенных Достоевским в перегруженном частными историями и детальными подробностями романе, на сцене остаются лишь мать Аркаши Долгорукова (Анжелика Неволина) да его тетка Татьяна Павловна (Татьяна Рассказова). Но и их роли в лаконичной (даже в чем-то минималистской) постановке Дмитриева не столь уж завидны: отношения здесь выясняют исключительно молодые, причем не друг с другом, а сами с собой. Одно из первых петербургский впечатлений Аркадия Долгорукого (его роль играет Олег Рязанцев) – встречу у семейного Дергачева (Станислав Ткаченко), режиссер делает «сквозной». Рассуждения о родине поколение «пользователей», берущих у нее все и не намеревающихся возвращать долги, дважды заканчивает в спектакле космополитической фразой «Россия, прощай! Здравствуй, мир!». Предательство здесь привычно и безэмоционально, умозаключения «в свою пользу» и личная выгода закономерны, доносительство не зазорно, равнодушие становится частью натуры, индивидуализм не знает меры, а «купить» всегда означает «продать». Время, когда яркие личности, патриоты, борцы за идею, чацкие, поражавшие воображение маленького Аркадия (подразумевается, что зритель все же роман читал) абсолютно не «в тренде» - разве это не наше время?

Действующие лица загнаны художником Андреем Запорожским в черные разновеликие вертикальные параллелепипеды, напоминающие металлические остовы индивидуальных аквариумов (и свет Глеба Фильштинского усиливает эту ассоциацию). А единственный остов, расположенный по центральной оси площадки горизонтально, выглядит скамьей подсудимых, на которой борется с самим собой «не князь» Долгорукий – подросток, в руках которого оказывается некое письмо, служащее потайной нитью управления другими людьми. И ощущение почти физического неприятия трансформации героя. все больше склоняющегося к выбору пути бесчестного человека, подлеца, огромно.

В спектакле сильны работы Олега Рязанцева, Станислава Никольского, играющего князя Сережу, Павла Грязнова (Ламберт) и Артура Козина (Крафт). Молодые, играющие молодых со знанием дела, с полным пониманием происходящего с героями – нечастый подарок зрителю в театре. Именно это реалистическое понимание (не важно, выстраданное ли за девять месяцев в репетиционных комнатах или снизошедшее на исполнителей со страниц Достоевского) заставляет воспринимать историю родом из XIX века, как историю вполне современную, неминуемо ведущую и каждого юношу, обдумывающего бытие, и страну к пропасти. Мечты и мятежность юности, перерождающиеся в обывательство, что может быть страшнее?..